Куда смотрят васильки (отрывок)

Чёрная толпа с противоположной стороны двинулась им навстречу. Яша не почувствовал страха, только азарт и привкус крови, когда прикусил губу от напряжения.

— Бить можно только выше пояса! – крикнул ему Лари. – Бей прямо в душу*, лежачего не трогаем!

Яша увидел идущего на него подростка, выше его ростом на голову. Противник с воинственным кличем размахнулся кулаком, целясь в голову. Яша почувствовал, что кулак щёлкнул ему по уху и обжёг. Он поднял свои кулаки на уровне лица и лупил противника, что есть духу, сам изредка пропуская, сыпавшиеся на него удары. Ливень прекратился, из-за туч показалась луна и осветила лицо соперника, Яша интуитивно выбросил руку вперёд и почувствовал, что попал в щёку. Противник вскинул руки выше, и Яша ударил ему в солнечное сплетение. Парень поскользнулся в жидкой грязи и упал на четвереньки. Несмотря на правила, не трогать упавшего противника, Яша увидел, что некоторые дерущиеся катаются в грязи и продолжают бить друг друга ногами. Лари он потерял из вида. Вдруг ему ударили в плечо.

• «в душу» — в солнечное сплетение.

Ещё один семинарист приблизился и стукнул по рёбрам. Он почувствовал тупую боль, слетела фуражка. Яша выдохнул, разозлился и с рычанием замахнулся семинаристу в подбородок, но тот увернулся, а Яша промазал и еле устоял на ногах.  Но противника так напугала злоба гимназиста, что он развернулся и бросился наутёк. Оглянувшись, Яша увидел, что с его стороны все отступают и убегают с места драки. Послышался свисток полицейского. Луна спряталась за тучи, стало совсем темно и невозможно было разобрать, где свои и чужие. Но скорее всего, своих не осталось, они стремительно убегали с площади. Яша, держась за рёбра, тоже поспешил скрыться за углом дома и отдышаться.

Азарт прошёл, и появилось осознание, что если он появится в таком виде в доме тёти, то ему сильно достанется. Фуражка осталась на площади! Он медленно стал пробираться к месту драки, избегая освещённых мест. Как же её теперь найти в этой грязи по щиколотку. Боль от ударов утихла, защитила тёплая шинель. На площади никого не осталось. Яша всматривался в землю и щупал руками камни, комки грязи и навоза в поисках фуражки. От стены деревянного дома отделилась фигура и направилась в его сторону.

— А я думаю, может городовой схватил.  Убежал уже, да, думаю, надо вернуться за малявкой,  – проговорила фигура.

Яша узнал голос Лари. Он говорил с Яшей поучительно, как старший, хотя они были одного возраста.

— Потерял фуражку, — проговорил Яша.

— А ты, как зверь дрался, видел, — похвалил Лари, тоже начав шарить глазами в поисках головного убора. – Мне камнем зарядили, вот тебе и честный бой.

Яша различил вблизи, что Лари держится за глаз.

— Вот что-то, — буркнул Ларион, подняв комок грязи и отряхивая.

Со стороны пекарни показалась чья-то тень.

— Уходим, — шепнул Лари, оглядываясь, и они побежали с площади. Послышался свист, за ними кто-то двинулся следом, но не долго, им удалось легко оторваться, и они бежали до самой Старо-Кузнечной. Наконец Лари остановился, прижался к кирпичной стене дома и закашлялся.

— Я снимаю комнату тут, рядом, — отдышавшись, проговорил он, — заходи, у нас переночуешь.

Яша принял предложение с удовольствием.

— Мы знаешь какие, — тарахтел Ларион, когда они поднимались по узкой и скрипучей лестнице на второй этаж, — мы вчетвером снимаем комнату, мы, как семья, ты сейчас убедишься. Филюс — татарин, самый младший, он поди спит уже, представляешь, за столом засыпает прямо. Тут налево.

Они миновали длинный коридор, и вошли в небольшую комнату через обшарпанную деревянную дверь. За столом, положив под щёки руки, спал мальчик, и догорала маленькая свечка. На двухъярусной кровати зашевелился кто-то громоздкий, свесилась нога. На узком диване напротив, из трепья и одеял высунулась голова с взъерошенными волосами.

— Я не один, — начал Ларион громко, но осёкся, когда услышал, что человек на вернем ярусе кровати сел и собирается спуститься.

— Кого притащил? — буркнул он, спрыгивая.

— Яша, славный парень, он у нас переночует, — бодро ответил Лари, но было заметно, что его поучительный тон исчез и говорить он стал с оглядкой на старшего.  – Яша, это Мизинец, вернее Михей, но мы все зовём его Мизинцем, а почему, он и сам не помнит, за столом Филюс, а на диване …

— Я спрашиваю, кого ты привёл, а он про нас рассказывает! — перебил его Мизинец и треснул сзади по затылку. Но Лари, будто не заметил. – Цыган?

— Кто, Яшка? Почему цыган? – не понял Лари.

— Ты за него так и будешь разговаривать, Риоша- таратоша? – разозлился Мизинец загоготал громким смехом.

Яша ещё не понял, какое мнение составил о Мизинце, но было видно, что он намного старше их и здесь за главного. Прозвище Мизинец, ему дали, будто в насмешку. Очень крупный, он с трудом помещался на кровати, двигался неловко, размеренно, как бы опасаясь, что заденет вещи вокруг.

В узкой комнате оказалось тесно. Между диваном и кроватью оставалось мало места, там они и стояли. Из вороха тряпок и одеял высунулась рука и подёргала Яшу за рукав шинели.

— Я Ефим, очень приятно, так сказать, — послышался весёлый голос и снова вылезла голова с копной светлых волос.

— Я не цыган, — ответил Яша, как бы всем сразу. – Мой дед был самураем…

Все захохотали, Лари сложился пополам от смеха, Мизинец повалился на кровать, Ефим, как маленькая собачонка, загавкал под одеялом.

— Вот заливает! – еле выговорил Мизинец.

— Книжек начитался, да не тех, — согласился Лари и сразу посерьёзнел. Яше показалось, что их смех был не столько от веселья, сколько от желания перебить его слова. — Мой дед был бурлаком, а Мизинец даже родителей своих не знает, не то, что дедов. Мы тебе нормальную литературу дадим, а не романтику всякую. В училищах совсем убивают любовь к книгам, заставляют читать не то, и не в то время. Мы тебя получше узнаем, такой мир тебе откроем, о котором тебе ни один преподаватель не расскажет. Фурье читал? Статью «Положение рабочего класса» читал? Эх, брат, грядут великие перемены!

В этот раз, Мизинец энергично поддакивал Лари.

— Проиграли семинаристам? – спросил Ефим, разглядев в темноте, заплывший глаз Лариона.

В это время Яша нашёл гвоздь на стене, рядом с умывальником и повесил на него шинель. Грязь на фуражке засохла и отвалилась.

— Не в первый раз, — ответил Лари, потрогав шишку. – Ты смотри, ещё соберёмся, не отмажешься своей простудой, с нами пойдёшь.

— Отбой! – заорал на них Мизинец, взобравшись обратно на свою кровать. – Яшка, на досках тулуп в углу, видал? Там устраивайся.